Жизнь за трицератопса (сборник) - Страница 178

178

Что за человек – брат! Не может заработать на туфли из кожи этого самого бронтозавра?

Телохранитель выставил кулаки, и Поликарпыч свалился направо. Раиса метнула вслед Поликарпычу горшок с цветами. Горшок влетел в открытую дверь вседорожника и разбился.

Армен не почувствовал удара. Не первый удар, не последний.

– Раиса, зайди ко мне, – приказал он. – Гамлет, постоишь в дверях.

Раиса не посмела противоречить.

Влезла в джип. Внутри была каюта три на три, с диваном, столом и телевизором.

– Быстро! – приказал Армен, пока телохранители убирали осколки горшка. – Что происходит?

– Сам принес, – сказала Раиса, – а сам отдал.

Армену пришлось потратить полчаса, прежде чем он получил признания Гамлета и показания Раисы.

Поликарпыча уже не смогли догнать, хотя Армен хотел его наказать.

А потом раздумал.

Знаете почему? Потому что решил, что Поликарпыч вел себя нормально. Хотел получить максимум.

А с Гамлетом надо было что-то делать. Нельзя так вот отдавать. Нельзя. Надо постоять за себя. Даже крысы умнее и решительнее, даже мыши сражаются в стае. Что за занятие для мужчины – наука? Наукой должны заниматься старики, инвалиды или евреи.

Один из последних в Великом Гусляре живет. Это Лев Христофорович Минц. Говорят, выдающийся ученый, химик-мимик.

– Поехали, – приказал Армен. – А ты, Раиса, береги дом, как крепость. И цацки чтобы по счету каждый вечер мужу сдавала, даже если он тюфяк. Но мы из него человека сделаем, понимаешь?

– Не понимаю, – сказала Раиса.

Она Армену шкатулку не показала. Отнял бы. Хоть брата он любил, но деньги любил больше.

Гамлет покорно поехал на вседорожнике к профессору Минцу, и чувство у него было двойственное. С одной стороны, он радовался скорой встрече со своим кумиром, с другой – трепетал от предчувствия профессорского гнева. Ведь наверняка Армен будет вести себя нетактично, предлагать деньги и, может, даже угрожать, что немыслимо.

Вот и дом № 16 по Пушкинской улице.

Двухэтажный, деревянный, полубарачного типа, памятник сталинской эпохи.

Армен послал охранника постучать в профессорское окно на первом этаже.

Окно само открылось, это должно было насторожить Армена, но тот привык к тому, что все двери ему подчинялись, и не обратил внимания на окно.

В окне появилась довольная физиономия профессора Минца. В ней все было гладкое – голова как мяч, без единого волоска, очки круглые и глаза круглые.

– Какие гости! – произнес профессор. – Заходите, отдыхайте.

– Слушай, старик, – сказал из глубины машины Армен, – у меня братан не в форме. Характер ему нужен, железный, как у Феликса.

– Очень любопытно, – сказал Минц. – А кто будет ваш братан?

Гамлет смущенно вылез из вседорожника и подошел к раскрытому окну.

– Гамлет, принц! – воскликнул Лев Христофорович. – Какими судьбами?

– Они мною недовольны, – признался Гамлет. – И Арменчик, и Раиса, моя супруга.

– Что же ты натворил, мой юный коллега?

– Погоди, не встревай, – произнес из глубины машины Армен. – Я моего братца Гамлетика как родного люблю. Он у меня грамотный, в институте-минституте учился.

– Я знаю об этом, – согласился Минц. – И чем же я могу быть вам полезен?

– Не человек – тряпка. Если так будет продолжаться, я у него жену отберу. И он знаешь что сделает? Извините, скажет. Стыдно всему семейству Лаубазанцев.

– Характер дается с рождением, – защитил Минц.

– Значит, будем менять, – сказал Армен.

– Но Гамлет – прирожденный талант.

– Меня это не колышет, – возразил Армен. – Мне нужен человек с характером.

– Надо подумать, – произнес Минц. – Должен признаться, что я люблю трудные и даже невыполнимые задачи. Приходите ко мне на той неделе.

– И не мечтай, старик, – сказал Армен. – Времени нету. Над ним даже мыши смеются, сам слышал. Пускай он будет железный джигит, жестокий, как главный налоговый инспектор, суровый, как памятник Гоголю, умный, как мама товарища Ленина. А если ты не добьешься всего этого к завтрашнему утру, я тебя не пощажу.

– Простите, Лев Христофорович, – попросил за брата Гамлет. – Я, честное слово, не имею отношения к этой выходке. Но должен признаться, что уважаю и даже люблю моего брата Армена, хотя он и занимается преступным бизнесом. Но такова наша судьба. Мы росли в бедной армянской семье, которая мыкалась в Краснодарском крае на положении незаконных беженцев. Это прошлое воспитало в нем умение противостоять судьбе-индейке.

– Добро, добро, – ответил Минц, – идите гуляйте, молодые люди.

Он помахал им из окна, и окно само закрылось.

Гамлет постучал в стекло, стал знаками предлагать свою помощь, но Минц только отрицательно покачал головой.

– Завтра будем у него в девять часов утра, – сказал Армен, закрыв дверцу машины. – И я ему не позавидую, если он не сделает тебя железным Тамерланом.

Гамлет вернулся домой, его жена Раиса была любезна, но строга. Она показала ему четыре колечка и одну подвеску из опустевшей шкатулки и сказала:

– Вот что осталось после того, как я отдала все самые срочные долги зеленщику и булочнику. А также тете Матильде.

Слова Раисы были лживыми, и Гамлет конечно же понимал, что она просто припрятала драгоценности, чтобы часть из них послать родственникам в Заклепкино, а на другую часть купить долларов, такая она была жадная. Но вместо того чтобы показать свою осведомленность, Гамлет покраснел за свою нечестную жену, потому что испугался, что люди могут подслушать и лишить Раису уважения. Поэтому он поспешил сказать:

– Конечно, конечно, всегда надо платить зеленщику и булочнику и профсоюзные взносы.

178